Весной этого года российскому финансовому мегарегулятору, Банку России, известному своим крайне негативным отношением к внебиржевой альтернативной торговле, все-таки пришлось смягчить свою позицию в отношении криптовалют и, в соответствии с поручением Владимира Путина, разрешить квалифицированным инвесторам торговать ПФИ, ценными бумагами и прочими финансовыми активами, доходность которых привязана к стоимости криптовалюты. Последующая чреда послаблений вселила в приверженцев крипторынка еще больший оптимизм. Но первый зампред снова подчеркнул неприятие своим ведомством розничного крипторынка. Отечественный рынок ждут еще большие запреты и ограничения.
Владимир Чистюхин, первый заместитель Председателя Банка России и член Совета директоров ЦБ, в недавнем интервью агентству «РИА Новости» рассказал о перспективах регулирования и обеления рынка криптовалют в России.
В том числе, г-н Чистюхин рассказал о том, в каком виде он видит законодательство, которое опишет инвестирование в криптовалюты, какие основные изменения надо внести и почему регулятор отказался от проведения эксперимента в пользу прямого регулирования.
«Сейчас мы обсуждаем с Минфином, Росфинмониторингом и другими ведомствами наши предложения. К чему мы шаг за шагом приходим? Во-первых, нужно будет вносить изменения в законы: о цифровых финансовых активах, о рынке ценных бумаг, в банковское законодательство. Предполагается, что операции с криптовалютой будут совершаться в основном через действующих участников рынка на базе существующих лицензий. Мы считаем, что у нас есть вся необходимая инфраструктура для работы с криптовалютой. Надо подумать, введем ли мы отдельную категорию криптообменников. Только у них, возможно, пойдет речь о новой лицензии, но это надо обсуждать.
Во-вторых, для нас принципиально важным является «обелить» данный сектор, сделать его регулируемым. Для этого необходимо не только создать правила, как и через кого проходят операции с криптовалютой, но и установить жесткие ограничения и запреты. Все, что будет проходить вне этого контура, будет считаться нелегальной деятельностью. Нужно также учитывать, что к вопросу регулирования криптовалют приковано серьезное международное внимание, в первую очередь – FATF. А с учетом того, насколько скрупулезно они смотрят наши правила, нужно как можно быстрее принимать регулирование. Поэтому мы отказались проводить эксперимент: у нас физически не остается времени на то, чтобы сначала его провести, а потом еще несколько лет анализировать и запускать что-то постоянное.
Мы готовим предложения по изменению законодательства, который в том числе предусматривают несколько переходных периодов, чтобы все участники имели достаточно времени выйти из «серой» зоны в легальную плоскость и нормально работать. В весеннюю сессию 2026 года можно было бы принять этот закон, чтобы он вступил в силу до конца 2026 года. Предполагается, что ответственность за нелегальные операции наступит с середины 2027 года».
Кого предлагается допускать к операциям с криптовалютой?
«Изначально мы предложили создать отдельную категорию инвесторов – суперквалифицированных, и разрешить инвестировать в криптовалюты только им. После серии обсуждений мы отошли от этой идеи и согласились допустить на этот рынок квалифицированных инвесторов при условии, что они пройдут определенное тестирование. Окончательное решение еще не принято, подвижки в этой области еще возможны.
В настоящее время криптовалюты используются не только как инвестиция, но и как средство трансграничных платежей. Это очень важный момент, который нельзя не учитывать. Нам, конечно, хочется максимально оградить российского розничного инвестора от операций с таким рискованным активом. С другой стороны, мы понимаем, что в сложившихся обстоятельствах в ряде случаев провести какие-то международные платежи можно только с использованием криптовалюты. Поэтому дискуссия продолжается».
Сколько, по вашему мнению, в России может быть инвесторов, имеющих доступ к сделкам с криптовалютами? О каком объеме «белого» российского рынка криптовалют может идти речь после внедрения прямого регулирования?
«Сейчас в России около миллиона квалифицированных инвесторов. Для их тестирования должны быть вопросы на понимание работы «крипты», ничего сверхъестественного. «Квалам» будет несложно на них ответить и получить необходимый статус. Если же будет принято решение при определенных условиях допустить до этого и «неквалов», значит, круг тех, кто сможет проводить операции с криптой, расширится. И здесь надо быть максимально аккуратными. В частности, для таких инвесторов может быть установлен доступ только к наиболее ликвидным инструментам.
Объемы рынка называются самые разные, это очень сложный подсчет. При этом основной объем сконцентрирован не в рознице. Это либо какие-то по-настоящему суперквалифицированные физические лица, либо компании, которые это делают как для инвестирования, так и для расчетов. Будет «белый» рынок, будем собирать отчетность, соответственно будем более точно понимать масштабы.
Что будет с обычными людьми и их активами, которые уже вошли в эту «серую» зону и купили крипту?
«Если у них будет статус лица, который не может проводить операции с криптоактивами, они смогут либо держать их дальше, либо продать или обменять на какую-то фиатную валюту или другие активы. На выход из криптоактивов никаких ограничений не предполагается – ни по времени, ни по объему. Ограничиваться будут только новые сделки на покупку».
Во внешнеэкономической деятельности сейчас криптовалюты используются не так масштабно, как вы ожидали?
«Действительно, объемы, которые проходят по внешнеторговой деятельности, не такие большие. По разным причинам. Российские и иностранные участники из-за рисков остерегаются переводить значимую часть своих расчетов в криптоактивы. Это также говорит о том, что прямые расчеты через традиционные банковские каналы продолжают работать. Мы очень многое сделали, чтобы развить расчеты в валютах дружественных стран. Как показывает практика, при нормальном выстраивании взаимоотношений, платежи могут проходить, и в общем это обеспечивает нашу внешнеторговую деятельность».
Банк России разрешил финансовым организациям предлагать квалифицированным инвесторам ценные бумаги, ЦФА и ПФИ с привязкой к криптовалюте. Видите ли вы повышенный интерес к таким инструментам у квалифицированных инвесторов?
«Нет, повышенного не видим, но определенный интерес есть. Запущены торги фьючерсами, которые привязаны к криптовалютам, и открытая позиция сегодня по таким инструментам составляет несколько миллиардов рублей. Средний дневной объем торгов – чуть меньше миллиарда рублей. Сами участники рынка не торопятся серьезно вкладываться в такого рода инструменты. Они видят, что риски достаточно велики, волатильность сильная, и в основном обеспечивают свои уже открытые ранее позиции, хеджируют их, либо хеджируют свои внешнеэкономические платежи. То есть, по большому счету, это дополнительный инструмент для страхования своих уже имеющихся требований или обязательств».
Профучастники жаловались на требования Банка России ограничить розничных неквалифицированных инвесторов от любой информации, посвященной такого рода инструментам.
«Правильно, потому что сегодня эти инструменты можно предлагать только квалифицированным инвесторам. Зачем в таком случае будоражить внимание неквалифицированных? Какая цель? Чтобы увеличить их риски? Я ее не понимаю. Это очень странная позиция».
Можно ли утверждать, что ваше внимание как регулятора значительно строже к тем участникам рынка, которые предлагают в России или через «дочки» в соседних государствах инструменты, связанные с «криптой», нежели к тем участникам, которые такие инструменты не предлагают?
«Нет, внимание совершенно одинаковое. Другое дело, что мы всем профессиональным участникам давали рекомендации не предлагать неквалифицированным российским инвесторам инструменты, связанные с криптоактивами. И очевидно, что с теми, кто по разным причинам не прислушался к нашим рекомендациям, мы работаем и пытаемся донести нашу позицию.
Мы очень хорошо понимаем, что розничный инвестор очень эмоционально воспринимает информацию, и, учитывая это, можно подвигнуть его на покупку крайне рискованного актива. Если бы после этого профучастники в течение пары лет несли ответственность за свои действия, это был бы другой разговор. Но они же этого не делают. Они выполнили поручение клиента, и после этого клиент остается наедине со своими проблемами. Поэтому отношение одинаковое, просто мы хотим, чтобы наши рекомендации разумно учитывались», — сказал первый зампред.
